Новоосколец Михаил Алёнкин рассказал в письме в редакцию историю страны и своей семьи

…О себе (не очень-то любимом). Родился в 1931 году в Вёшенском районе Ростовской области. В 1933-ем родителей раскулачили и сослали. Сначала в Сибирь — Омская область, в 1935-ом — бессрочная «командировка» в Таджикистан. Там до нас построили канал, оросили Вахшскую долину, а выращивать хлопок людей не хватало: большинство местного населения, таджиков и узбеков, баи (богачи) и басмачи обманом, силой, страхом перед большевиками угнали в Афганистан в Гражданскую войну. А она там продолжалась ещё лет 10 после Октябрьской революции. Помните фильм «Белое солнце пустыни»? Там, на границе, я рос, учился и работал до армии.

Самыми трудными, как у всех, были четыре года Великой Отечественной войны и два-три года после неё. Хлопок — это не пшеница, поспевает медленно. Сбор с сентября и почти до нового года, всё вручную по тем временам. Так что первое учебное полугодие не учимся — собираем хлопок. Младшие классы после занятий — на ближайшие поля пешком (все машины на фронте) и до темна на сборе. Остальные — с пятого по 10 классы — в дальних колхозах. Жили и питались в сельских клубах, спали на сцене на привезённых из дома пожитках. Потом за второе полугодие надо было освоить всю годовую школьную программу. В колхозах хоть как-то кормили, а дома — 200 граммов хлеба по карточкам. Одежда и обувь порвались на работе, а купить новые — денег нет. На два года бросил школу, помогал маме ухаживать за лошадьми райисполкомовской конюшни. Отапливались сухими стеблями хлопчатника, который вязанками носили на спине с ближних полей. Нет ни электричества, ни газа, ни дров и угля, ни керосина для ламп. И так все четыре года войны.

Раскулаченных на фронт не берут, призывают в трудовую армию. Отец мой, бывший конюх, попал на Урал на танковый завод. А сыновьям доверяют воевать, так как они уже прошли воспитание в советских школах, пионерию и комсомол.

Моя армия — четыре года стройбата. Сооружали аэродромы для морской авиации Черноморского флота. Недавние наши друзья по войне с фашизмом американцы начали с турецкой авиабазы Инджирлик нарушать воздушное пространство СССР над Чёрным морем и на Кавказе. Я — комсорг батальона. Офицеров-политработников после недавней войны не хватало, и нас, троих сержантов, избрали комсоргами своих батальонов.

После армии захватила романтика путешествий — семь лет рабочих экспедиций геодезистов-топографов на Памире по проектированию будущих гидростанций на реках Вахш и Пяндж, образующих при слиянии одну из двух великих рек Средней Азии — Амударью (в древности Джейхун — Бешеная). Потом женился, остепенился, работал на проходке тоннеля Нурекской ГЭС. Вечерняя школа. Заочно филфак университета и… четверо детей. Во повезло мужику-у: вся жизнь — сплошной адреналин! Если откроете в Интернете страничку «Нурекская ГЭС», то среди первопроходцев увидите и фамилию автора этих заметок. Знай наших — донских казаков!

Наши предки участвовали и в Октябрьской революции, и в Гражданской войне, и в Великой Отечественной. Молодые, почитайте Михаила Шолохова «Тихий Дон», «Поднятая целина», «Они сражались за Родину», «Донские рассказы», «Судьба человека». Лень читать? Тогда хоть фильмы посмотрите по этим произведениям. Говорят, Шолохов собирал материалы о донских казаках, кем они стали после раскулачивания. А они ещё до войны валили лес в Сибири, поднимали целину в Таджикистане. И выращивали хлопок, из которого шьётся вся одежда бойцов от пилоток до портянок, бинты, вата, одеяла, матрасы, простыни в госпиталях. И, как ни странно, производится даже порох!

Во время войны вместе со всеми доскакали до Берлина. Или делали танки, орудия, снаряды на Урале. После войны восстанавливали разрушенный фашистами знаменитый завод комбайнов «Ростсельмаш» и другие предприятия. Сооружали Волго-Донской канал с Цимлянским морем-водохранилищем, засадили огромную донскую степь лесополосами от суховеев и песчаных бурь. Досталось кое-что и нам, их потомкам. Сейчас вот вместе со всем народом сражаемся с укробандеровской сволочью.

А я под статьями обычно после фамилии прибавляю — «бывший рабочий». Потому что из 40 лет трудового стажа хоть и был учителем, газетчиком, лектором общества «Знание», всё-таки более 30 лет принадлежал к рабочему классу. Зарплаты на четверых детей попросту не хватало. Иногда приходилось совмещать: днём — рабочий, вечером — учитель-словесник в школе рабочей молодёжи. А это ещё тот адреналин, кто не верит — попробуйте!

Малая родина

Вспоминаю свой первый приезд на малую родину. Пока служил в армии (1952-1955 годы), мой отец, как и многие раскулаченные, получил паспорт, продал построенный после войны домик и с новой семьёй уехал на Родину. Мама осталась в Таджикистане, постоянно хворала и продавать ей было нечего. К ней я приезжал в отпуск, к ней же вернулся после службы в армии.

И вот в 1975 году я впервые еду к отцу. От станции Миллерово до него 130 км бескрайней весенней лазоревой степи. Вдруг вижу слева столбик: «Хутор Коньково — 1 км». А в паспорте моём запись: «Место рождения — хутор Коньково Вёшенского района Ростовской области». Пришлось низко-низко склонить голову, чтобы скрыть от соседки по сидению подступившие слёзы. Впервые воочию услышал бешеное биение сердца и голос набатом: «Эта земля меня родила… Здравствуй, малая родина! Я знал о тебе лишь из рассказов родителей, а потом из романов и кинофильмов Шолохова». Нет, подумалось, мы, русские люди, никогда не были и не будем Иванами, не помнящими родства, если у бывшего мальца через 43 года хлынули слёзы при встрече с малой родиной.

Отпуск пролетел быстро. Прощаясь с отцом, я спросил — обижается ли он на советскую власть за раскулачивание. Ответил он без обиняков: «Да, долго обижался. Тем более, что до раскулачивания уже два года работал в колхозе, был передовиком-ударником, а во дворе, кроме кур, никакого хозяйства — всё свели на колхозный двор. И вдруг из Ростова приехал чиновник с поручением продолжить раскулачивание (разнарядка, не выполнен план по этому делу). Вечером иду с работы, а твоя мать: «Эй, ты, ударник! Тебя первым записали в кулаки».

А «кулаку» всего-то 21 год и двое детей: я и моя сестра Дуся, которая умерла потом по дороге в Сибирь. Вообще-то подпадал под раскулачивание его отец, служивший при царе в войске Донском.

«Пусть старик доживает свой век на родной земле, я за него поеду в вашу Сибирь, — заявил отец. — Но в годы войны на Урале на танковом заводе я познакомился с настоящими коммунистами, которые вместе с нами, раскулаченными, сутками не покидали цеха сборки, спали тут же урывками и делились с нами последним куском хлеба. Такое не забывается. А ты, если бы не советская власть, не только не получил бы высшего образования, а всю жизнь вместе со мной крутил бы быкам хвосты на пахоте (у отца было три класса образования, а мама вообще неграмотная). Завтра ты поедешь по асфальту. Романов Шолохова я, как ты, не читал, но в кино ходил. Да и без кино старики гутарили, как до революции казаки мучились в распутицу или зимой, когда добирались до Миллерово или в гости в соседние станицы. Так вот, эта асфальтовая дорога длиной в 144 км Миллерово — Вёшенская построена на Ленинскую и Нобелевскую премии нашего депутата Михаила Шолохова».

Вот так-то, дорогие мои читатели! А мне хочется заорать: «Ау-у! Где же вы, нынешние олигархи и олигархини, стремительно разбогатевшие во время контрреволюционных событий конца 20 века! Что вы, кроме дворцов, личных вертолётов, яхт и самолётов, сделали-создали хотя бы для вашей малой родины? Народ наш любит справедливость, а вы обнаглели до крайности. Не ждите повторения революции 1917 года. Отдайте награбленное, и всё успокоится.

Михаил АЛЁНКИН,

бывший рабочий