Татьяна Котлярова из Орлика прислала письмо с воспоминанием из детства

Память вновь и вновь возвращает в детство. Июньский полдень. Ярко светит солнце. Не спасают от жары белые батистовые косынки. Мы с бабушкой Пелагеей Алексеевной возвращаемся из урочища Солодкий яр, где собирали лекарственные травы. На ногах — резиновые сапоги (путь лежит через болото), за плечами — мешки с целебными растениями, в кармане моего ситцевого платья — букетик лесной земляники, завёрнутый в лист лопуха. 

У моста невольно замедляем шаг. С недоумением смотрим, как мальчишки бегают по берегу реки и с хохотом подбрасывают вверх чёрный комочек. Это был воронёнок, который ещё не умел летать. Упав камнем на траву, он широко открывал клюв и тяжело дышал. Бабушка пристыдила ребят, но на просьбу отпустить птенчика, они ответили отказом. Тогда я предложила мальчикам обменять птенца на букет душистых ягод. 

Так, в пустующей кроличьей клетке появился новый жилец по имени Карл. От страха он забился в угол, глаза прижмурил, крылышки приспустил. Осторожно взяла его на руки и почувствовала, как тревожно бьётся маленькое сердечко. Когда он открыл клюв, чтобы ущипнуть меня, бросила ему кусочек варёного яйца. Он проглотил. Через некоторое время воронёнок охотно ел не только куриные яйца, но и свежий творог. 

В доме жили две кошки. Ласковую трёхцветную Кицуню любили все, её красивых котят охотно разбирали соседи. Нелюбимую — называли просто Кишка, так на местном диалекте звучит слово «кошка». Родив котят, она тут же их съедала. Вот почему я так опасалась за жизнь Карла. 

Недалеко от сарая, в котором жила корова Милка, росла молодая яблонька, огороженная высоким штакетником. Однажды, услышав громкое мяуканье, я вышла на крыльцо дома и увидела, как обезумевшая от страха и боли Кишка бегала вокруг яблони, а Карл сидел у неё на спине и бил клювом по голове. С тех пор клетку я оставляла открытой. 
Воронёнок рос, рос и его аппетит. На рассвете он прилетал к веранде, где я спала, стучал клювом в окно и громко каркал, требуя еду. Птенец возмужал. Оперение его стало чёрным, блестящим, ровного цвета. Карл сопровождал меня в магазин, в гости к подружкам, а когда подметала около двора, полола грядки в огороде, он сидел на моём плече или летал рядом кругами. 

Как‑то бабушка сказала:

«Вот и август настал. Не пойдёшь же ты с воронёнком в школу? Надо отпустить Карла, чтобы он сам научился добывать себе корм».

Мы отнесли его на Алпеевскую гору, где стояла свиноферма, над которой часто кружили стаи ворон. А когда пришли домой, то увидели Карла. Он сидел на крыше сарая и деловито чистил пёрышки. Тут же взлетел и радостно каркнул, привычно уселся на плечо. Через несколько дней он исчез. 

Осенью мы с бабушкой шли мимо свинофермы в лес за опятами. Стая ворон с шумом поднялась в небо. Я закричала:

«Карл! Карл!».

Одна птица отделилась от стаи и стала низко летать над головами. Сделав несколько кругов, она устремилась ввысь. Я махала ей вслед рукой и шептала сквозь слёзы:

«Прощай, Карл». 

Жительница села Орлик

Татьяна Котлярова