Владимир Войлоков из Верхнего Кузькино написал рассказ о боевом пути Виктора Степаненко

Статья расскажет читателю о ветеране боевых действий Викторе Степаненко из села Верхнее Кузькино Чернянского района. Вместе мы пройдём его жизненный путь заново. Обладатель ордена Мужества поделился своей историей об испытаниях, которые пришлось пройти в Чеченскую войну.

Родился Виктор Степаненко накануне великого праздника — Дня Победы, 8 мая 1980 года. Родители нарекли сына Виктором, что означает «победитель». Отец работал водителем, мама — в отделении связи на железной дороге. Мальчик был сильно привязан к своему деду-фронтовику Савелию Антоновичу Орлову. С раннего детства Виктор знал, что на фронте дедушка был разведчиком. Дошёл до Кёнигсберга, где получил серьёзное ранение. Пролежал в госпитале два года, чудом выжил и вернулся домой только в 1947 году.

Виктор вырос и получил основное общее образование в городе Уштобе Талдыкорганской области Республики Казахстан, неподалёку от Алма-Аты. Уштобе, что переводится как «три горы», находится на берегу реки Каратал, которая впадает в знаменитое озеро Балхаш. Детство и юность Виктора прошли на речке. Мальчик рос всесторонне развитым, увлекался спортом.

Парень всегда отличался порядочностью, ответственностью и готовностью прийти на помощь людям в трудную минуту. Так, в возрасте 15 лет Виктор спас утопающих в реке подростков, парня и девушку. А через год на этом же месте — утопающую женщину. В 1998 году он окончил ПТУ, получив образование по специальности «Мастер сельхоз-агрегатов». Спустя две недели он переехал в Россию, в Саратов, где получил российское гражданство. Спортивный крепкий парень всегда мечтал служить Родине и с удовольствием пошёл в армию.

Из воспоминаний…

«Призвался я в декабре 1998 года, часть моя находилась в Астрахани. Первые восемь месяцев прослужил в расположении своей части. Подразделение много времени проводило на полевых выходах, проходило полную боевую подготовку. Мы знали, к чему готовились, что в любое время могут отправить на задание.

30 августа мы ушли на очередной полевой выход, должны были простоять около месяца, т. к. за это время рота подготовится к сдаче зачёта на зелёный берет. На этом полевом выходе необходимо было отработать топографию, тактику, специальную подготовку. 9 сентября нас срывают с полевого выхода, и мы приезжаем в часть. Командир обрисовал ситуацию: «Боевики вторглись в Дагестан, нужно помочь братскому народу». В командировку уходил батальон, и отделение разведчиков из 12 человек должно было прикомандироваться к этому батальону. Когда командир построил роту и сказал: «Желающие поехать в командировку — шаг из строя», вся рота шагнула. Он выбрал солдат на своё усмотрение, среди них был и я. Когда обозначили людей, которые едут в командировку, основная рота получила команду «отбой». А мы, приехавшие с полевого выхода, всю ночь готовились. Амуниция и оружие были грязными. Тревожные мешки, броники приводились в порядок. Готовились на выезд.

Утром — построение всего батальона. Ближе к обеду погрузили нас в «Икарусы» и повезли. Шла колонна: бронетехника вперемешку с автобусами с личным составом. Солдаты, ещё не осознавая куда едут, радовались, что уехали из части. Хотелось посмотреть мир».

Из воспоминаний…

«Проезжая по Ставрополью, на бахче водитель остановил автобус. Вышел из него, пообщался с женщинами, которые продавали арбузы и фрукты. После разговора с ним женщины со слезами на глазах занесли в автобус всё, что продавали. Оказывается, он сказал им, что пацанов везёт на войну. Они хотят пить, а пить нечего. Сельчанки завалили автобус своими арбузами, дынями, виноградом. Настроение ещё улучшилось, и поехали дальше. Мы ехали по полной боевой, с оружием, но без боеприпасов. Перед въездом в Дагестан, на границе, мы пересели на свои БТРы, получили боеприпасы. Гражданская техника уехала, и дальше мы двигались своим ходом. Приехали в Кизляр, там остановились на разбитой ферме. Оборудовали её, как положено, там и расположился весь батальон. Простояли около недели и отправились в Хасавюрт.

Наши четыре заставы были в горах. Отделение обеспечивало разведывательную работу в горном районе вокруг этих застав. Ощущения были нестандартные. Раньше стрельбу слышал только на учениях, а тут вокруг заставы слышались выстрелы, рвались мины. Даже если стреляли наши, всё равно каждому адекватному человеку было страшно. Всё это сильно напрягало, и нужно было время, чтобы привыкнуть.

В командировке в обязанности нашего отделения входило сопровождение специальных грузов: руководства, вышестоящего командного состава, колонн с личным составом, вооружения, боеприпасов. Всё, что имело ценность, усиливалось сопровождением отделения разведчиков. Также в обязанности входил сбор разведданных. Наблюдательный пост находился за периметром заставы, к нему по земле подойти было невозможно. Ходы были полностью вырыты под землёй. Мы занимали западный склон, идущий к реке. Он был самый опасный, потому что оттуда постоянно ждали «нехороших» людей. На наблюдательном посту мы были предоставлены сами себе. Сами и себя охраняли. Боевиками были не только чеченцы, но и наёмники со всего мира. Это был международный терроризм. Их целью было дестабилизировать обстановку в Северо-Кавказском регионе, который является стратегически важным для России.

С дисциплиной у нас было всё в порядке. Обеспечение формой было слабовато, боеприпасов хватало. Оружие, к сожалению, не у всех было новым. К примеру, у некоторых мотострелков оно было не совсем исправное, уже прошло не одну горячую точку. Военизированный оперативный резерв, который отправляется в командировку, должен иметь всё новое: и обмундирование, и вооружение, вплоть до техники. А мы ехали и на себе штаны зашивали…».

Из воспоминаний…

«…В тот вечер я как раз сменился с наблюдательного поста, прибыл в расположение заставы. Ничего не предвещало беды. Из разведчиков оставалось трое, остальные ребята уехали сопровождать колонну с боеприпасами. После ужина старший лейтенант сообщил нам о приказе заминировать склон. Все заставы были заминированы, чтобы не было к ним подхода, но наша, вторая, и на ней был штаб всех застав, почему‑то с одной стороны оказалась не заминирована. Собрались два разведчика и три сапёра и отправились на этот склон. Заминировали, расставили растяжки, противопехотные мины.

Оставалась последняя растяжка, и в этот момент — нападение на заставу, как раз с этой стороны. Остаётся только гадать, по какой причине был оставлен конкретный участок склона, представлявший собой проход для кого угодно, там не было даже сигналок.

Завязался бой. Боевики стреляли из подствольного гранатомёта. «Лягушка» попала мне в автомат, затем граната ушла вправо и посекла осколками всю правую сторону тела. Я был в бронежилете, изорвало полностью ногу. Глаза и лицо щипали, я поднялся в контузии и помню, как командир мне кричал: «Стёпа, ложись, ложись». Пуля прилетела слева мне в челюсть, прошла через горло и вылетела. Ребята меня подхватили и начали выносить с места боя. Я изо всех сил пытался не терять сознание, помогал одной ногой перешагивать, потому что понимал, если меня нести целиком, то это будет для группы ещё сложнее. Как только меня подняли на гору и перетянули через окоп, тут я уже потерял сознание.

В себя пришёл в батальонной санчасти. Понял, что один глаз не видит, другой — частично залит кровью. Нога вся изорвана, два пальца на руке болтаются на сухожилии, челюсть перебита. Обкололи меня «Промедолом», ребята положили на носилки, накрыли одеялом. На 202 комбатовском БТР, он был самый лучший, повезли в окружной госпиталь. Затянули в десантный отсек, положили носилки на спинки сидений, и с двух сторон сидели бойцы, держали их. А в этом БТРе жил пёс Тобик, он к нам прибился на зачистке. Увидев меня, разволновался, носился по всему десанту. То пытался лизнуть меня, то ляжет сверху, как будто сочувствовал. Я хоть и не чувствовал боли, но видел пальцы на руке, да и во рту зубы собственные гонял. Была паника, но пёс меня отвлекал, как отдушина был для меня в тот момент. Спустя 10 лет от сослуживцев я узнал, что БТРе, в котором меня везли, попал ещё и под обстрел».

Затем были 11 месяцев скитаний по госпиталям. Виктор перенёс девять операций. Сначала его лечили в госпитале в Буйнакске, затем в Ростове-на-Дону. Отлежал в 402 госпитале, а потом подлечили в Санкт-Петербурге. Позже его перевели в травматологию, затем — в отделение челюстно-лицевой хирургии. Вырезали восьмое ребро и сделали из него челюсть. Затем Виктор был отправлен в госпиталь МВД, там проходил реабилитацию, и после — ещё один госпиталь.

Из воспоминаний…

«Настрой тогда был плохой. Жалел, что живой остался. За три месяца похудел на 30 килограммов. Когда немного набрался сил, ноги восстановились, начал ходить «в гости» к раненым бойцам в соседние палаты и увидел, что у других дела обстоят ещё хуже. Уговаривал себя, что всё подлатают, и заживёт. Самонастроем себя и вытянул. Бой с самим собой — самый сложный, из него не каждый может выйти победителем. Победишь себя — будешь непобедим, за жизнь нужно бороться и держаться, что бы ни случилось».

Связь с домом прекратилась на долгое время. Виктор всегда отличался ответственностью и, чтобы не расстраивать родителей, письма отправлял регулярно. Но, когда уехал в командировку, связь оборвалась. Потом были ранение и контузия. Первые пять-шесть месяцев он не мог вспомнить домашний адрес, помнил только своё имя. Когда начал немного приходить в себя, отправил родителям письмо. Виктор хотел немного схитрить, чтобы не расстраивать родных. Написал, что находится в госпитале, на спарринге ему выбили два зуба, но скоро уже вернётся в часть. Но материнское сердце не обманешь, да и штамп на конверте подвёл. Раньше письма приходили из Астрахани, а теперь был указан Санкт-Петербург. Этим было всё сказано. Мама быстро разыскала в городе дальнюю родственницу, а женщина — Виктора. Отпираться уже было глупо. Вскоре приехал брат Александр с женой навестить Виктора. Летом приехала мама и пробыла с сыном около двух месяцев, пока шли операции.

Из воспоминаний…

«Я с трудом узнал в женщине свою маму, когда увидел в первый раз после долгой разлуки. Настолько сильно она постарела. Переживания подорвали её здоровье. Ничего не прошло бесследно…

Виктора ранило 20 октября 1999 года, и только 14 сентября 2000-го он приехал в часть увольняться. За мужество и героизм, проявленные при выполнении служебно-боевых задач на территории Северо-Кавказского региона Республики Чечня, на праздничном построении Виктор был награждён орденом Мужества и правом ношения зелёного берета. Это высшая награда для разведчиков.

В части 6688 в Астрахани выпускалась газета. Колонна попала в засаду. Командир взвода инженерно-сапёрной роты лейтенант Сергей Штин, тот самый, который меня раненого выносил с места боя, погиб. И ещё один наш боец-разведчик, Андрей Вячеславович Поготовский, спокойный такой был. Казалось, что мухи не обидит, погиб.

В 2001 году Виктор Степаненко переехал в село Верхнее Кузькино, где и познакомился с будущей женой Светланой. Много сил ушло на восстановление. Ни с кем из сослуживцев Виктор долгое время не общался. Семейная жизнь помогла переключиться на реальность. Родились трое детей. Семья для Виктора — самое ценное. Она помогает ему в трудные минуты преодолевать все препятствия. В настоящее время они с супругой воспитывают детей, ведут домашнее хозяйство, работают на огороде.

Виктор активно участвует в областных спортивных соревнованиях, защищая честь района. В копилке достижений Виктора имеется золото по армспорту, призовые места по лёгкой атлетике, пулевой стрельбе, дартсу, туризму, народной гребле, гонках на лодках. В свободное время увлекается пением. Принимает активное участие в конкурсах военно-патриотических песен и занимает призовые места. В 2020 году семья Степаненко участвовала в районном конкурсе «Крепка семья — крепка Россия!».

Родители Виктора и семья старшего брата также живут в Верхнем Кузькино. Старший сын Константин отслужил в Росгвардии. Средний Евгений — учащийся школы. Младшая Вероника — воспитанница детского сада. Девочка всегда делает подарки для папы своими руками и не устаёт повторять: «Мой папа — лучший. Мой папа — герой». И я полностью согласен с этой девочкой. Без сомнения, герой моей публикации — лучший из лучших.

Мне, учащемуся школы, удалось прикоснуться к жизненному пути замечательного человека. Обрабатывая информацию о нём, я радовался его победам и сопереживал его трудностям. Скромный и немногословный, Виктор Юрьевич никогда не считал себя героем. Он горд тем, что честно и добросовестно выполнял свой армейский долг. Что в тот злополучный октябрьский вечер он выполнил приказ своего командира, приняв огонь на себя, тем самым сохранив жизни своих сослуживцев. Приоритет для Виктора Юрьевича — нести добро людям. Я горжусь, что лично знаком с таким человеком. Мне есть на кого равняться.

Житель Верхнее Кузькино 

Владимир Войлоков