Татьяна Должикова из Чернянки прислала письмо в марафон «А мне здесь по душе!»

Когда я прочла в газете материал, где просили рассказать о местах, которые особенно дороги, мне стало очень больно и грустно, потому что, где мне было по душе, того места — моей любимой малой родины — нет уже много лет.

Умер последний долгожитель Пётр Щербаков. Осиротело село. Название его Некрасовка. К моему стыду не знаю, почему оно так называлась, но мне всё время казалось, что это каким‑то образом связано с поэтом Николаем Некрасовым. Теперь я могу только вспоминать, как мне было хорошо там, где прошло детство. Как ходила в начальную школу за три-четыре километра, а потом за пять-шесть — в восьмилетнюю.

Зимы были такие снежные и морозные. Отцу приходилось на ночь ставить лопату в сенцы, чтобы утром откопать снег для выхода. Село жило полноценной жизнью: были коровник, телятник, овчарня, свинарник, свои кузница и конюшня. Как же мы любили лошадей, катались верхом, помогали ухаживать за ними. Это было так здорово!

Красивым местом был пруд. Кругом росли ивы, плавали утки, гуси, шли стадо коров и лошади на водопой. Мы целыми сутками летом купались, а зимой катались на коньках, лыжах. Кино в селе было привозным. Детей до 16 лет в клуб не пускали, и мы подсматривали в окно, как шёл фильм «Тихий Дон». 

Детей было очень много. Мама работала фельдшером в селе. Как‑то она вспоминала:

«Пришла в семью, где было 11 детей, надо было каждого посмотреть, послушать. Говорю матери: „Успокой их, я же ничего не услышу из‑за шума“. Она отвечает: „Кузьминична, что ты придумала — они шумят, значит, здоровые и растут“.».

Прекрасным местом был сад. Яблок, груш, слив, вишен хватало на весь колхоз. Мы, школьники, с 1 сентября помогали убирать урожай неподъёмных арбузов и дынь. 

Самым красивым местом был лес, где всегда проходили массовые гуляния после уборки урожая. Никогда не забуду вкус лимонада ситро, мороженого местного производства и других вкусняшек, которые возила автолавка. Семьями отправлялись в лес всегда на Троицу. К празднику готовилось всё село: убирали в домах, заготавливали траву по снопам в каждом доме, жарили на углях яичницу. У меня в июне день рождения. К этому времени в лесу расцветало такое множество цветов, но моими любимыми были горицвет и белые ромашки. Ими были усеяны целые поляны — это была завораживающая, волнующая красота. Уже, будучи замужем, имея двоих детей, я не могла не посетить эти места. Теперь в этот лес войти невозможно, всё заброшено. Люди, что с нами стало? 

Рядом с деревней были два родника, протекал ручей. Вода была всегда дефицитом, колодец был один на всё село. Воду приходилось носить в вёдрах на коромысле, да ещё и на гору. Надо было кроме своих нужд, напоить ещё и скотину. Да разве настоящему поколению это можно понять? Теперь нет тех родников, ручья, колодца.

С самого раннего детства воспитывались трудолюбие, жалость, чувство сострадания, сопереживания, любви к родителям и Родине. Вечерами дружно собиралась молодёжь. Цвели сады, сирень, черёмуха, пели соловьи. Приезжали парни из других сёл. Мы пели, танцевали, обсуждали прочитанные книги: «И один в поле воин», «Угрюм-река», «Катрин», «Человек-амфибия» и так далее. Набирался жизненный опыт. Нас никто не контролировал, не ограничивали во времени, ни у кого не было вредных привычек, не было никаких конфликтов, разборок, издевательств, но, может, иногда могли пошалить и залезть в чужой сад. 

Очень жаль, что нет села, нет моей родины. Осталось на солнечном бугорке одно кладбище, куда приходить очень страшно, но нужно. Муравьи заселили всё пространство вокруг. Когда приходишь на могилки, ноги проваливаются в ямы. Создаётся такое страшное впечатление, как будто проваливаешься в подземелье. Положив цветы, заплакав, быстро уходишь, а сердце выскакивает из груди, потому что там покоются земляки и родственники. 

Нас у мамы было четверо. Все остались в Чернянке, здесь теперь наши дети и внуки. Сейчас я пенсионер, выйду в центр — радуется глаз, до чего же Чернянка хороша у нас. 

Татьяна Должикова