Екатерина Гусакова: «Оккупанты — хуже зверей»

В Великой Отечественной войне наш народ победил дорогой ценой. Людские потери составили около 27 млн человек. На оккупированных территориях фашисты, называвшие себя «освободителями» страны от большевиков, уничтожили около 10 млн мирных граждан. До 1941 года мировая история не знала фактов массового истребления людей, в том числе детей и стариков, какое учинили на занятых территориях СССР войска фашистской Германии. Карательные функции осуществляли команды гестапо, других служб, полицаи из местных предателей. Установление «нового порядка» оккупанты практически повсюду начинали с постройки виселиц, на которых убивали первых попавших под руку людей.

Потом были расправы с гражданским населением по политическим и расовым мотивам, за ними — массовые расстрелы и казни заложников, ни в чём неповинных граждан, взятых гестапо по малейшему подозрению, и как бы ни оправдывали сегодня военных Германии, много на них крови советских людей. По сей день живут на территориях бывших республик СССР свидетели злодеяний, совершённых фашистским варварами. Есть они и на территории Малотроицкого сельского поселения.

В хуторе Славянка все хорошо знают Екатерину Гусакову. Она родилась в 1929 году, её детство загублено войной. Память Екатерины Петровны хранит жуткие картины событий, происходивших на хуторе с приходом фашистов, от первого до последнего дня их пребывания в нашем крае. Делилась она о пережитом с детьми, внуками, сейчас её рассказы слушают уже правнуки. Часто встречаемся с Екатериной Петровной и каждый раз, с содроганием слушаю её воспоминания о жутких событиях, происходивших во время немецкой оккупации в небольшом хуторе, где она родилась, выросла и живёт по сей день. Вот что рассказывает она о пережитом хуторянами страшном периоде войны.

Немцы появились в середине лета 1942 года. Ночами, а иногда и днём из дубравы, где находилось после отступления наших войск много солдат и офицеров, отбившихся от своих воинских подразделений, на хутор заходили в одиночку, а то и группами, голодные красноармейцы. Семья Екатерины Петровны жила на окраине деревни. Как и другие жители хутора, родные Кати кормили бойцов — набирали в вёдра и кувшины воду, пекли хлеб, варили неочищенный картофель и оставляли всё это на лавках у окон. Давали солдатам молоко, если во дворе была корова. Поев и поблагодарив хозяев, красноармейцы шли дальше на восток. Хотя у хуторян запасов продуктов не было, советским солдатам отдавали последнее.

Екатерина Петровна помнит, как придя в Славянку, немцы согнали жителей в центр хутора. Здесь на глазах испуганных взрослых и детей оккупанты расстреляли нескольких мужчин, в том числе хуторянина Тимофея Овчарова. А на следующий день стало известно о мучительной смерти санитарки Елены Бойковой. Женщина ухаживала за ранеными красноармейцами в лесу, носила им еду. Командир группы предлагал Елене остаться с ними, но она отказалась. А утром, когда она шла в хутор, немцы её обнаружили, схватили и пытали, стремясь узнать, где скрываются наши солдаты. Елена не сказала ни слова. Тогда фашисты изувечили её, а потом расстреляли.

Земляков похоронили на кладбище, Елену Бойкову — там, где её убили. Чужих мужчин, так как могилы копать было некому, женщины и старики зарыли в овраге. У убитых были документы, удалось сообщить об их расстреле родственникам, которые забрали тела и перезахоронили на родине. Спустя несколько дней после этих двух ужасных событий немцы совершили новое массовое зверство. Фашисты расстреляли неподалёку от хутора группу молодых ребят, призванных на службу и двигавшихся в Старый Оскол. Юноши не успели даже винтовки в руках подержать, а их из пулемёта положили. Когда немцы ушли, несколько женщин и детей, среди которых была и Катя, пошли посмотреть, а вдруг кто‑то жив остался? Зрелище было не для слабонервных, земля на месте расстрела была буквально залита кровью. Анастасия. Боровенская и Марина Мирошникова обнаружили троих выживших. Один раненый попросил пить, пуля прошла через его живот. Парень умер на руках у хуторянок, живых забрала домой Анастасия Боровенская. Её сына 1924 года призвали на войну, он без вести пропал. Выхаживали юношей на свой страх и риск. Когда ребята окрепли, ушли домой в дальнюю Волоконовку. Убитых женщины и дети предали земле на месте расстрела.

Наступая, немцы бомбили городищенский спиртзавод. А так, как это было недалеко от Славянки, Екатерину с детьми посадили в погреб к пожилому соседу. Взрывы бомб были сильными, земля дрожала. Вдруг в погреб зашла вооружённая молодая девушка и попросила что‑нибудь из еды, добавив, что уже четверо суток ничего не ела и не спала. Дед позвал гостью в хату, там собрал всё, что смог, и отдал девушке. Это были ломоть хлеба и кринка с молоком. В избе девушка уснула. К вечеру дед разбудил её, связал еду в узелок, после чего гостья ушла. Утром мы побежали по оврагу к пруду, где били ключи. Там было немного воды. В ней находились трупы двух красноармейцев и девушки, которая приходила к нам намедни. Рядом был собранный дедом узелок с едой.

Как были убиты бойцы и девушка, так никто на хуторе не узнал. Но кто‑то их всё же предал земле, как говорили, партизаны. Вот такими страшными для жителей края были первые дни гитлеровской оккупации, продлившиеся почти до февраля 1943 года. Вспоминая о тех событиях, Екатерина Петровна всегда плакала и никогда не стыдилась своих слёз.

Заведующая малотроицким сельским краеведческим музеем

Лидия Навроцкая