Нина Петращук из Малотроицкого прислала в редакцию рассказ «Дети — герои Донбасса»

Жуткий грохот разбудил Алёнку. Она испугалась и позвала маму.

— Я с тобой, доченька!

Мама Аня прижала её к себе. Папа Витя выбежал на улицу.

Опять раздался свист, где-то рядом посыпались стёкла. Горячим воздухом обдало их с мамой. Вернулся папа, с горечью поведал, что обстреляли школу, в которой училась дочь. Дети уже не ходили на уроки, каждый день нацисты обстреливали дома, школы, садики. Погибла Алёнушкина учительница Валерия Николаевна.

— Собирайтесь, поедем на дачу, — сказал отец.

Их бабушка Люба уже была там, сеяла в ящики семена овощей, собиралась выращивать рассаду. Было начало марта. Пёсика Тобика взяла с собой, чтоб нескучно было одной. А вчера она позвонила и попросила привезти к ней внучку.

Ежедневно нацгвардия била по их небольшому городку. Многие жители ещё работали на своих рабочих местах. За восемь лет киевского режима привыкли к обстрелам, хоронили погибших. Становилось всё хуже и страшнее.

Семья быстренько собралась и отправилась на машине в дорогу. Дача их не так далеко от города. Каждое лето Алёнушка с бабушкой и Тобиком жили там. Родители наведывались к ним по выходным. В маленьком домике, который построил покойный дедушка с сыном Виктором, были две комнатки. В одной обитали бабушка и внучка, в другой — родители. А Тобик на ночь ложился между комнатами, чтобы никого не обидеть, так как любил по-своему всех одинаково.

На верандочке накрывали стол. Во дворе росли тюльпаны, нарциссы, розы и другие цветы. На грядках выращивали необходимые овощи. Весной зацветали фруктовые деревья. Возле веранды — роскошный куст сирени. С 2014 года сюда перестала поступать вода, стали собирать дождевую в старую бочку по стоку с крыши. Таким образом осуществляли полив растений.

Иногда сюда наведывались бойцы нацгвардии и отбирали выращенные овощи и фрукты, топтали цветы, пинали Тобика. Алёнка боялась их, бабушка старалась казаться спокойной, а вслед им шептала:

— Ироды, будьте вы прокляты!

Так и жили все эти восемь лет.

Виктор с женой и дочкой уже проехали половину пути. Впереди увидели горевшую машину. Возле неё стояли нацисты с автоматами. Папа притормозил, и в эту минуту раздались выстрелы, посыпались осколки лобового стекла. Девочка успела пригнуться на сидении за маминой спиной и от испуга закрыла глаза. Машина затряслась и плавно съехала в кювет, мотор заглох. Один из военных открыл дверцу и радостно произнёс:

— Меткое попадание, всем хана!

Алёна боялась пошевелиться, какое-то время полулежала без движения. Когда голоса удалились, она тихонько позвала:

— Мама, папочка!

Ей никто не ответил. Осмелев, подняла голову, привстала, потрогала маму за плечо. Оно было в крови. Девочка закричала и посмотрела на папу. Его лицо было в крови. Зарыдав, позвала на помощь:

— Помогите, помогите!..

Вокруг никого не было. Машина с нацистами уехала, а передняя — догорала. На родителей было страшно смотреть, Алёна поняла, что они убиты, их больше нет. Кое-как выбралась из машины, спустилась на землю. Размазывая слёзы по лицу, думала, что ей делать теперь. Знала, что эта дорога вела к их даче. Вот просто ещё чуть-чуть, потом свернуть направо, и покажется их улица. Там ждёт бабушка.

Не оглядываясь, девочка отправилась в путь. Сколько шла, не помнила, слёзы давно высохли. А вот и поворот, видна их улица, там бабушка. Алёнушка почти бежала, хотя уже очень-очень устала.

Вот первые три домика, но они разрушены. Подошла к своей калитке, которая покосилась на бок. Забор упал, веранда, коридор и половина домика превратились в груду кирпичей. Внучка в отчаянии громко позвала:

— Бабушка Люба, бабушка!..

Из-за угла навстречу ей выбежал Тобик, услышав голос маленькой хозяйки. Радостно завилял хвостиком, подпрыгнул, лизнул в лицо и тявкнул. Девочка опустилась на колени, гладила пёсика и спрашивала:

— Тобик, миленький, а бабушка, где же она?

Он понял её, подбежал к завалам и жалобно заскулил. Алёнка подошла ближе, увидела краешек бабушкиного фартука в синий горошек, торчащего из-под кирпичей, и всё поняла. Она будто в тумане, обошла дачный домик. От их с бабушкой комнаты ничего не осталось, крыша обвалилась. Комната родителей уцелела, только вот окно вылетело, вокруг осколки стёкол.

— И тут стреляют! — подумала Алёнушка.

В эту же минуту услышала тяжёлый лязг гусениц. Схватив Тобика, спряталась за обломками стены. Прогромыхали три танка, повернув дула, послали выстрелы в центр дачного посёлка, уехали в сторону их городка. Ещё не совсем осознавая, что осталась одна, она решила пройтись по своей улице, надеясь встретить людей, своих соседей.

Кругом были одни развалины. Даже ни собак, ни кошек. Дачный сезон ещё не совсем начался, мало кто сюда приехал. Они с Тобиком пошли обратно к своим полуразвалинам. Тут пёсик насторожился и принюхался. Со двора соседней дачи послышался не то плач, не то слабый стон. Они поспешили на звук. Под вишней в старом кресле полулежал ребёнок. Девочка узнала его, это был трёхлетний Владик, сын тёти Кати. Прошлым летом Алёнка играла с ним, когда его мама была занята работой на грядках. Тобик подбежал, лизнул руку ребёнка. Мальчик дрожал от холода.

— Где твоя мама?

Он рассказал как мог, по-детски, что всё начало греметь, падать, маму звал, её нет, а он замёрз и хочет кушать. Алёна взяла его за руку и привела в свой двор. Солнце уже садилось. Ей тоже стало холодно и голодно. Надо было попасть в уцелевшую комнату. Она подошла к окну и заглянула вовнутрь. Диван и шкаф остались целыми, вход в другую комнату и выход во двор были завалены. Попасть туда можно только через окно. Девочка взяла сначала Тобика, опустила через подоконник на пол. Потом подняла Владика и велела спрыгнуть туда же, подтянулась и сама оказалась в комнате. В шкафу нашла свечку, спички лежали рядом. Последнее время в дачном посёлке не было света, приходилось ужинать при свечах. Дачники к этому уже привыкли. На тумбочке в углу комнаты что-то лежало, прикрытое полотенцем. Под ним, как показалось Алёнушке, ещё тёплые пышные оладушки. Значит, бабушка ждала внучку с родителями. Но где же они все?! Комок подкатил к горлу, из глаз брызнули слёзы. Алёна плакала.

— Лёнка, я кушать хочу, хочу к маме…

Ухватившись за её рукав жалобно тянул мальчик.

— Я тоже хочу к маме, папе, к бабушке! — закричала, рыдая, девочка. — Но их нет, их убили, убили!..

Владик испугался её крика и замолчал. Потом тихо спросил:

— И мою маму убили?

Алёнушка очнулась от его вопроса, перестала плакать. Ясно услышала голос своей погибшей любимой учительницы Валерии Николаевны:

— Маленьких обижать нельзя, их надо защищать и помогать им.

Восьмилетней девочке стало стыдно. Она прижала мальчика к себе. Взяла оладик, протянула ему. Другой взяла себе. Тобик несмело подал голос.

— Прости, мой хороший, вот, поешь и ты.

Остальные оладики завернула в полотенце и спрятала в тумбочку, приберегла на утро. Только сейчас они почувствовали, что сильно устали и хотят спать. Алёнушка уложила на диван Владика, легла рядышком, укрывшись пледом. Пёсик пристроился в ногах мальчика. Согревшись, уснули.

Проснулись от яркого мартовского солнышка, заглянувшего к ним в окно. Во дворе чувствовалась утренняя прохлада. Тобик радостно запрыгал вокруг выспавшихся детей.

— Мама пришла? — спросил ребёнок.

Алёнка промолчала.

— Сегодня папа за нами приедет! — продолжил он.

— Значит, будем ждать твоего папу, — успокоила его девочка.

Они услышали тяжёлый скрежет гусениц. Шум приближался, какие-то люди забежали во двор. Неприятным хриплым мужским голосом кто-то сказал:

— Загляни в окно, что там?

Алёнушка схватила мальчика, пёсика вместе с пледом и спряталась за диваном. Легонько зажала мордочку Тобику, чтобы он не залаял.

— Тут никого нет, — ответил другой голос. Шаги удалились, танки прошли дальше. Дети боялись пошевелиться, так ещё долго сидели, прижимаясь друг к другу. Потом тихонько подошли к окну, выглянули во двор. Там никого не было. Хотелось есть. Девочка достала вчерашние оладушки. Один дала Владику, другой разделила между собой и пёсиком. Дома мама учила её экономить продукты, поэтому она оставила их ещё на потом.

— Хочу пить, — попросил мальчик.

В комнате воды не было.

— Давайте во двор!

Сначала, перегнувшись через подоконник, опустила на землю Тобика, потом Владика, выпрыгнула сама. Во дворе воды тоже не было. Из-за повалившегося забора выглянули на улицу, она была пуста. Вышли на дорогу и пошли искать воду. Алёнка знала, что в конце улицы в небольшом овраге был родничок, часто бегала туда за живительной влагой. Сейчас они увидели там только лужицу. Встали на коленочки, утолили жажду, и пёсик напился.

Жаль, что не взяли с собой посуду, домой нельзя принести. Пошли обратно, надеясь раздобыть пустую бутылку или кружку. Зашли во двор к Владику. И вот чудо! Возле забора на скамейке стояла литровая пластиковая бутылочка с чистой водой.

— Папа привёз, папа приехал! — закричал малыш.

Но ему никто не ответил.

— Воду мама тогда поставила, когда мы приехали сюда, — с огорчением вспомнил он и заплакал.

— Не плачь, папа твой скоро приедет и заберёт нас.

Вернулись к своему жилищу, отпили по глотку, из ладошки дали Тобику. Поднявшееся солнышко немного согрело их. Малыш заигрался с пёсиком. Алёнушка снова забралась в комнату, стала искать в шкафу продукты, хотя знала, что держали их в коридорчике на полочке. Теперь туда не пробраться. Зато нашла тёплый бабушкин платок и свои старые джинсы. Платком укутала ребёнка, себе натянула джинсы. Стали играть в догонялки, поглядывая на дорогу, не покажется ли там папа Владика.

Так прошёл ещё один день. Снова забрались в комнату, поужинали оставшимися оладиками. Девочка благодарила мысленно бабушку Любу за её стряпню. Улеглись спать, оставив на завтрак только воду.

Утром проснулись от грохота и разрывов снарядов, которые со свистом пролетали над их головами в сторону города. Было холодно, дети не решались выходить во двор, так и лежали под пледом, согреваясь друг от друга. Кончилась вода. Папа мальчика так и не приехал. Малыш не знал, что его уже тоже не было в живых. Девочка всё-таки надеялась, что их кто-то найдёт. Силы их с каждым днём покидали. Голода они уже не ощущали, их всё время клонило в сон.

В один из дней загрохотал гром и полил дождь. Дети вздрогнули и вжались в диван под пледом, подумали, что их начали бомбить. Услышав шум дождя, девочка нашла в себе силы встать и подойти к окну. Язык от сухости во рту распух и не поворачивался, губы потрескались, из них сочилась кровь. Алёнушка подставила ладошки под крупные капли дождя, смочила лицо, губы, проглотила несколько капель живой небесной влаги, напоила Владика и Тобика. Это придало детям силы и продлило их жизнь.

Алёна потеряла счёт дням и ночам. Сколько их прошло с тех пор, как она добралась сюда, нашла ребёнка, встретилась со своим пёсиком? Он сейчас лежал возле неё. Девочка гладила его выступающие худые рёбра. Беспокоилась за Владика. Мальчик притих, не плакал, только прижимался к ней, стараясь согреться.

— Дети, спокойно, всё хорошо, мы живы, скоро родители придут за вами!..

Так им говорила Валерия Николаевна, когда они сидели в подвале под обстрелами. И они выдержали, вышли из подвала. И сознание Алёнушки прояснилось на какое-то время. Этого хватило, чтобы принять нужное решение.

— Так нельзя, можно умереть, надо что-то делать, — думала она.

Шатаясь, подошла к окну, позвала Тобика, опустила его из окна во двор, подняла мальчика, он стал таким лёгким, как её куколка. Бережно опустила и его на землю, потом в тумбочке собрала старые газеты, какие-то тряпочки, с трудом забралась на подоконник, сползла вниз. Она не раз видела в кино, как заблудившиеся люди разжигали костры, чтобы их увидели идущие им на помощь. Позвала Владика собирать веточки для костра. Ребёнок послушно поднялся и поплёлся за девочкой. Кое-как собрали. Она стала зажигать газеты, но спички отсырели, ломались. Наконец, бумаги занялись пламенем, слабо затрещали веточки, над двором поднялся небольшой дымок.

— Ага! — с радостью воскликнула девочка. — Нас увидят с вертолёта и спасут!

Тобик радостно завилял хвостиком, словно понял её, свою хозяюшку. Мальчик придвинулся ближе к огню. Дети уже не обращали внимания на всякую стрельбу, гул военной техники, они ждали помощи от своих, надеялись и верили, как учили их старшие. Лёнка, как называл её Владик, принесла ещё несколько веточек, палочек, кусок резины и другого мусора, подбросила в огонь. Дыма получилось больше, но он был едким, и дети отошли вглубь двора, присели на брёвнышко.

Совсем рядом послышался шум мотора и голоса людей. Алёнушка машинально спряталась за угол домика, потянув за собой малыша. Увидев дымок над двором, сюда направились бойцы с белыми повязками на руках и ногах.

— Есть кто живой? Не бойтесь, мы свои!

Ещё не веря в своё спасение, дети молчали, а Тобик, услышав спокойный голос человека, тявкнул и выбежал из укрытия. Алёнка испугалась за него, нацисты ведь не раз его обижали. Хотела остановить этих неизвестных людей строгим громким окриком:

— Не трогайте Тобика!

Но вместо этого получилась тихая просьба, на громкую угрозу у неё не хватило сил. Осторожно выглянув из укрытия, увидела такую картину: дядя в военной форме гладил Тобика и чем-то угощал. Услышав девочку, поднял голову, увидел детей, смотревших на него испуганно и осуждающе. Боец улыбнулся и ласково сказал:

— Не бойтесь, мы вас не обидим!

Второй протянул детям печенье. Не решаясь взять, они в один голос попросили пить. Мужественные воины видели всякое, но эти беспомощные худенькие детишки вызвали у них особое чувство жалости и нежности. Когда дети подкрепились, утолили жажду и голод, рассказали, что с ними случилось. Девочка назвала число и день, когда она пришла на дачу.

— Лёнка меня нашла, — осмелев, добавил Владик.

Оказалось, что с того дня прошло уже больше двух недель. Бойцы восхитились действиями Алёнушки. Если бы не костёр, который они увидели, могли бы просто проехать мимо. Тогда бы случилась непоправимая беда.

— Молодец, Алёна, за то, что спасла мальчика и пёсика, помогла столько продержаться, за костёр. Ты — просто настоящий герой! — похвалили её бойцы.

Взяли всех троих на руки, посадили в бронемашину, в которой уже находились женщины и дети, спасённые росгвардейцами. Потом всех пересадили в автобус, который ещё долго вёз их до российской границы. Позже спасатели извлекли из-под обломков на дачах тела бабушки Любы и тёти Кати, установили имена погибших в машине родителей девочки.

Дальше детей поместили в реабилитационный центр под медицинский присмотр. Алёна сказала, что Владик её братик, так как он очень привык к ней, боялся её потерять. Их поселили вместе в детском доме, взрослые понимали и не стали разлучать. Алёна продолжила учёбу, здесь они обрели новых друзей, но ещё долго вздрагивали от всякого постороннего шума и раскатов грома, вспышек молнии. Во сне видели своих родителей и звали своих мам. Постепенно привыкали к мирной жизни.